Восход ночи - Страница 71

Сорина страшила даже мысль о том, чтобы произвести на свет новое потомство.

Хотя, если Подземелью потребуется пополнение, он пойдет на это не задумываясь. Его кровные дети будут сильными. Возможно, настало время пересмотреть свое решение, учитывая нависшую над Подземельем опасность…

— Почему бы тебе самому не сделать карьеру, смертный? А потом можешь ее со спокойной совестью разрушить.

Актер-неудачник отреагировал так, словно его хлестнули по лицу лайковой перчаткой: оскорбление попало прямо в цель.

Однако в смертном чувствовалась искренняя печаль. Удивительно, что такой мерзавец может и любить сына, и бессовестно им манипулировать.

— Умоляю вас, — произнес смертный. — Пожалуйста, найдите Робби. Я заставлю его покориться, как вы и просили.

Сорин подумал о Стражах, которые тщетно гонялись за Робби с тех самых пор, как мальчик сбежал из Подземелья, испугавшись последней стадии.

— Мы делаем все возможное, чтобы обнаружить его местонахождение, — убежденно произнес Сорин. С поимкой Робби Подземелье окажется в безопасности, Стражи вернутся на свои места, где и останутся до следующего кризиса, а сам он избавится от всех тревог.

До появления Робби из Подземелья не сбегал никто — наглядное доказательство тому, что все находились здесь по доброй воле. В случае Робби Мастер допустил ошибку: понадеялся на то, что мальчик немного подрастет и согласится с решением отца, избавившись от подросткового упрямства. Несмотря на юный возраст, Робби отлично разбирался в механизмах карьерного роста, поэтому ожидания Мастера были не беспочвенными.

Кроме того, Мастер жаждал заполучить Робби, был совершенно очарован его не по годам зрелой душой и знакомствами, которые мальчик завел за годы, проведенные на голливудском Олимпе.

— Я пытался найти его сам, — сказал Натан Пеннибейкер. — Уже несколько ночей я обхожу все места, которые смог припомнить — бары, отели, в которых мы бывали вместе — но он нигде не появлялся. Я думал, Робби прибежит прямиком ко мне. Мы были неразлучны до его… гибели.

— Как я уже говорил, тебе следует остаться здесь. В качестве наживки. — Сорин ждал, что он откажется: смертный безумно боялся превратиться в вампира, хоть и преподнес Робби этот подарок. Наверное, думал, что в глазах сына он никогда не будет источником пищи. Что ж, если бы Робби не сбежал, ожидания смертного могли оправдаться. — Кто знает, вдруг ты окажешься аргументом столь убедительным, что Робби вернется по своей воле.

— Говорю вам — я могу его найти.

— Да, конечно. Ты уже подтвердил это на деле…

Услышав издевательское замечание Сорина, смертный сдался.

— Моя жена останется под вашей защитой на время моего отсутствия? Она ни о чем не знает и не доставит вам никаких хлопот.

— Защита для твоей семьи оговорена в контракте и уже оплачена. Но если мы случайно наткнемся на Робби, то пошлем тебя к сыну — уговорить его вернуться к нам… вместе с отрядом Стражей.

Комнату наполнил запах страха.

— Не нужно Стражей…

— Они будут выполнять твои приказы — в пределах разумного, смертный. Можешь не беспокоиться, на твою жидкую кровь они не позарятся. Они привыкли к более высокому качеству.

Несмотря на насмешку, ответ вампира удовлетворил смертного. Равно как и Мастера, который одобрил решение Сорина через связующее их Наитие.

Натана Пеннибейкера допустили на аудиенцию с Мастером только потому, что смертный представлял интересы несовершеннолетнего Робби и поклялся хранить секрет Подземелья во время заключения контракта. Пеннибейкер не смел раскрыть тайну существования Мастера и тем самым поставить безопасность Подземелья под угрозу. Во время своего пребывания Робби часто рассказывал об отце, и Сорин знал, что смертный боится пыток и клыков — он не рискнет навлечь на себя гнев вампиров, как и не захочет расстаться с мечтами о возрождении славы сына.

Решение было принято, и Натан Пеннибейкер погрузился в молчание, дожидаясь позволения уйти. Сорин не спешил отпускать свою жертву.

Мастер подался вперед, не обращая внимания на то, что происходило между его сыном и их гостем. Он следил за сценой в банях с таким вниманием, словно перед ним был экран телевизора. Хороший знак, ведь завтра на закате состоится обращение Тэмсин Грин.

— Они прекрасны, не правда ли, Сорин?

Избранные. Только их одарял Мастер своей кровью. Конечно, сотни лет тому назад было время, когда Сорин был его первым и единственным сыном, но вот уже полвека, как Избранные занимали особое место в мире Учителя. Он боготворил их, любил их — особенно одну — со страстной силой. При всем при этом создатель прекрасно сознавал природу их Обаяния. Несмотря на то, что Избранным без труда удавалось убедить смертных из Верхнего мира в своей красоте, очаровать их, заставить их мечтать стать такими же, как они, Мастер никогда не забывал об опасностях, которые таили в себе Избранные — самовлюбленные, эгоистичные, капризные. Создав Подземелье, Мастер решил ограничить их доступ к своей крови одним вливанием в месяц. Они получали ровно столько, сколько требовалось для поддержания их Обаяния, и не больше — пусть знают свое место.

Хотя, похоже, иерархия Подземелья нисколько не заботила Избранных. Жизнь наверху значила для них куда больше, хотя они с удовольствием вкушали все радости здешней жизни. После финальной стадии Избранные иногда возвращались в Подземелье на ночь-другую, но их всегда тянуло назад. Причинами тому были их эгоизм, жажда славы… и отчасти, наверное, скука, накопившаяся за долгие годы пребывания в Подземелье. Все то время, пока длился процесс их обращения, они жаждали вернуться на поверхность и с нетерпением дожидались того дня, когда научатся управлять Обаянием. Их учили скрывать свои способности и строго дозировать Обаяние. Их истинная мощь проявлялась только среди собратьев-вампиров.